Однажды, во время прогулки по аллеям тогда ещё не обновленного, но все равно приятного весеннего парка Шевченко, Саша Филоненко в ходе беседы спросил: а знаешь, как узнают святого? Нет - честно ответил я, простодушно тогда предполагая, что святых назначают посмертно церковным аналогом парткома за заслуги в области вербовки, исцеления, продвижения и так далее. Все очень просто - объяснил Фил - святой - это тот человек, оказавшись рядом с которым, ты меняешься; причем он может при этом вообще ничего не говорить и не делать, меняет сам факт присутствия. Я считаю себя счастливым человеком хотя бы потому, что мне повезло в жизни Встретиться - в том высоком смысле, который передается заглавной буквой - с несколькими такими людьми, необратимо изменившими жизнь и повлиявшими на меня в этой жизни. Даже среди них у Виктюка особое место.
Благодаря Роман Григорьевичу я смог пережить, а не только узнать, что Бог (в смысле абсолютной красоты и доброты) действительно есть и что да - тайна любви сильней и больше тайны смерти. А ещё - что такое гений, потому что только рядом с ним возникали те самые чувства лёгкости, полноты, жажды и удовольствия от жизни, эхо которых раньше ловилось только в строках Пушкина и созвучиях Моцарта. Наша первая встреча произошла в начале девяностых, в театре Шевченко, куда бедному студенту посчастливилось купить дешёвый билет на скандально знаменитые "Служанки", о которых он читал тогда в московских газетах и журналах. Осень, сырость, согревающий своим дыханием битком набитый зал и... совершенно не хлюпик я рыдал, глядя, как совсем молодые Николай Добрынин и Владимир Зайцев бились грудью о балетный станок, взлетая в своей обреченной любви к Мадам. После этого я буду ходить на все гастрои "Служанок", которые только происходили за четверть века в Харькове, а когда появится Интернет и Ютуб пересматривать записи и каждый раз, снова и снова, плакать, наблюдая, как Мадам выпивает свой липовый отвар. Друзья-интеллектуалы подшучивали, мол, чувствуется рабоче-крестьянское происхождение, страдаешь дурновкусием и падок на всякую пошлятину и кич, твоя родственная публика - экзальтированные дамочки бальзаковского возраста и прочее, но мне было все равно : умом, сердцем и телом я понимал, О ЧЕМ этот спектакль . А потом, благодаря подработке журналистом, мне удастся несколько раз быть рядом с Мастером. Попасть в поле его гравитации. Взять у него несколько интервью (где в свойственной манере он рассказывал об "Украденном счастье" Ивана Франка во МХАТ к пятидесятилетию Октябрьской революции, встрече с Феллини, своем обещании умирающему Рудольфу Нурееву поставить о нем спектакль, инцесте Цветаевой, трагической любви Жана Жене и арабского циркача и проекте "Гамлета" с Горбачевым и Пугачевой в главных ролях) . Поприсутствовать на таинстве репетиций - открытых (спектакль в спектакле, на которых мат, которым он объяснял режиссерские коррективы народной артистке СССР Валентине Талызиной физически ощущался как колдовство волшебной палочки) и закрытых (где полчаса отрабатывалось правильное движение полового члена актера в момент схождения обнаженным по лестнице). И после получить заветный автограф: на белой специальной карточке размашистым почерком "Максиму - с верой! Роман Виктюк". Уже никогда не узнать, почему он написал именно это и что имел в виду (мне кажется, что цветаевское "к вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры, чужие и свои? - я обращаюсь с требованием веры и просьбой о любви"), но с тех пор этот росчерк синей ручки для меня был мощнейшим ресурсом в самые сложные времена. Никогда в жизни больше я не видел такой плотной концентрации чудес на единицу времени и площади. Свидетельствую: ХАТОБ, спектакль "Любовь с придурком"; из Днепропетровска на такси приезжает популярнейший Ефим Шифрин, из Киева - тогда ещё известный узкому кругу театралов Сергей Маковецкий, а из Москвы - сам Маэстро в страдающем наповал своей элегантностью кожаном пальто. Не помню подробностей, но на границе почему-то задерживают машину с декорациями. Спектакль через шесть часов, организаторы то оправдываются, то орут на кого-то, то бледнеют , видимо, подсчитывая убытки от скандала. Вдруг Виктюк поднимает руку, кричит "Тихо!" и стремительно бежит куда-то по служебным коридорам. В воздухе звенит : "Я чувствую, это где-то рядом". В недоумении все рысят рядом и только Шифрин невозмутимо замечает мне,что сейчас все найдется. Мы едем на внутреннем лифте, поднимаемся-спускаемся по каким-то лестницам и, неожиданно, Роман Григорьевич останавливается возле каких-то дверей и провозглашает: "Вот! Это здесь! Открывайте". Зовут завхоза, ждём его, в это время Виктюк с кем-то из дирекции громко обсуждает вопрос театра в Харькове (эта история ещё ждёт своего биографа, но администрация Кушнарева предлагала ему должность главного режиссера театра Шевченко), открывают замок и - в складском помещении декорации к опере "Иоланта". Безапелляционно - "Тащите на сцену это и вот это". И один из самых потрясающих спектаклей в моей жизни состоялся. Видимо, подчиняясь все той же божественной интуиции он выбрал Москву, где построил Дом Света. Который настолько пропитан светом его души, что даже прощание с Мастером сделал в его стиле, ломающем весь официоз и превращающем светлую грусть в чистую любовь. Навсегда влюбленный, я трепетно собирал любую информацию. Водил на постановки любимых. Покупал компакты с музыкой к спектаклям. Было много гастролей - "Осенние скрипки", "Саломея", "Мастер и Маргарита", "Ромео и Джульетта"- записей в сети, но всякий раз, восхищённо аплодируя вместе со всеми, я вспоминал его слова: "Каждый наш спектакль - это крик об уходящей Любви!" Фантастически работоспособный, невероятно чуткий, прекрасно авторитарный в своей гениальности, осознающей, что она всего лишь проводник Света из приоткрывающихся "форточек иных миров" (как он сам это называл), Роман Григорьевич вместе со своими детьми-актерами умел о Любви кричать так, что уставшие и огрубевшие души зрителей в любой точке мира откликались пробуждением своей божественной природы. В большинстве прочитанных некрологов акцент делался на Экзотике и Тайне. По-моему, секрет дара Виктюка достаточно прост и экзотичен только меркам нашего времени: при всей своей эксцентричности, эпатажности, экзальтированности и уайльдовской тяги к роскоши он любил театр и зрителя больше себя. С самого начала, с львовского дворца юного зрителя он творил для Вечности, где его творениям, вместе с произведениями других гениев, составлять то Искусство,которое вечно, когда жизнь человеческая так смертельно коротка. Поэтому в ноябрьский день страшного и символичного 2020 года от Рождества Христова он не ушел от нас. Как Маленький принц он прямо из кареты "скорой помощи" улетел на самую яркую и теплую звезду - Солнце, оставив на нашей планете лишь костюм (правильнее сказать - пиджак) земной оболочки, навсегда покоящийся теперь на Лычаковском кладбище. Улетел для того, чтобы стать частью той вечной "силы, что движет Солнца и светила". Удел многих,даже очень классных, актёров и режиссеров - вспышка, освещающая одно, максимум два-три поколения. Таково свойство звёздного материала. И только свет гениев идёт ещё много времени после того, как их звезда потухла. А нам - жить и, если повезёт, напитываться этим светом, транслируя его дальше. Виктюк - праздник, который всегда в сердцах тех, кто хотя бы раз прикоснулся к проводимому им Свету. Может, когда он, сын с большим сердцем, наконец, вернулся в землю временами весьма неблагодарной к нему неньки, в Украине прекратиться вековая журба и любовь, трудолюбие, красота станут национальной идеей?